Бизнес и Финансы

Джозеф Стиглиц - не простой экономист. Он - не только лауреат Нобелевской премии по экономике, но еще и честный человек, который сказал правду о целях и методах приватизации в России.

За что, правда, поплатился должностью и много лет не допускался на престижные «тусовки» по категорическому требованию бывшего министра финансов США времен Клинтона Ларри Саммерса, которого злые языки неоднократно обвиняли в личных интересах в части этой самой «прихватизации». Тем интереснее его взгляды на проблему современности, которые мы будем описывать в соответствии с текстом, взятым здесь .

Если говорить в общем, то Стиглиц сказал, что международная валютная система нуждается в радикальной реформе. Не по причине текущих дисбалансов и нестабильности в мировой экономике, а потому, что она является неэффективной в борьбе с ними. Реформы необходимы, начиная с немедленного расширения специальных прав заимствования в рамках МВФ, и страны G20 должны взять на себя эту инициативу.

Более подробно он сообщил следующее. «У нас есть система, где доминирует американский доллар. Она имеет несколько недостатков. Во-первых, она создает глобальные смещения во время и после финансовых кризисов, допуская дополнительное давление на платежные балансы страны, и так дефицитные. Во-вторых, она создает напряжение в связи с использованием национальной валюты – доллара – в качестве мировой валюты. Это может привести к глобальной волатильности в результате растущего американского дефицита в счетах текущих операций. Эти дефициты являются необходимыми для создания достаточной ликвидности в глобальном масштабе, однако они приводят к чрезмерной задолженности, как внешней, так и внутренней. Так, если бы США быстро сократили дефицит, то результатом стал бы дефицит запасов мировой резервной валюты. Ответом на мировую финансовую нестабильность является третья проблема, при которой развивающиеся страны накапливают большие резервы в качестве «самострахования» на случай будущего кризиса платежного баланса. Этот механизм защищает их во время кризисов, но и добавляет глобальных дисбалансов».

Отметим, что первая и третья проблемы есть на самом деле частный случай проблемы второй, а именно несоответствия международной и национальной функций доллара. Другое дело, что просто констатацией тут не ограничишься: США много десятилетий пользовались как раз тем, что они на национальном уровне эмитировали международную валюту, и сегодня мало констатировать факт противоречий. Нужно еще понять, как справляться с накопившимися структурными диспропорциями, и как справляться с теми проблемами, которые «закрывались» эмиссией. Без ответа на эти вопросы сам факт констатации мало что значит: многие (и мы в том числе) писали об этом еще в конце 1990-х гг. Впрочем, когда человек уровня Стиглица говорит вслух об этих проблемах, это уже хорошо, поскольку много лет они как раз на уровне истеблишмента замалчивались.

Стиглиц продолжает: «В конце 1960-х была создана более ограниченная мировая валюта – SDR (специальные права заимствования), выпускаемые МВФ при согласии достаточного количества стран-членов. Крупнейший такой выпуск, эквивалентный $250 млрд и предложенный странами G20 в апреле 2009 года, был ответом на коллапс мировой финансовой системы. Это помогло смягчить отрицательное воздействие кризиса на экономический рост. Теперь глобальная роль SDR должна быть увеличена как за счет новых выпусков, так и за счет усиления роли SDR в кредитованиях МВФ. Новые выпуски SDR могли быть сделаны во время снижения притока частного капитала или во время значительного снижения мировых цен на сырьевые товары. Это помогло бы справиться с текущим дефицитом платежных балансов таких стран, как Пакистан или Египет, если они пострадали от внешних потрясений».

Что это означает фактически? Что Стиглиц предлагает перейти от ситуации, когда эмиссия долларов помогает выйти из кризиса субъектам экономики США за счет эмиссии доллара к ситуации, когда отдельным странам (и, возможно, крупным корпорациям) будет помогать эмиссия МВФ. Ну да, вместо ФРС будет МВФ, но даст ли это какой-то эффект? Теоретически чем больше масштаб системы, тем дольше и эффективнее будет эмиссия, но это при «прочих равных» условиях. А они совершенно разные: нельзя сравнивать ситуацию ФРС начала 1980-х и МВФ сегодня. В частности, как быть с теми проблемами, которые накопились за это время, например, с совокупным долларовым (или фактически привязанному к доллару) долгом? Куда его девать? Ответа на этот вопрос Стиглиц не дает (во всяком случае, пока).

Далее он продолжает: «В практическом плане G20 должна поощрять МВФ выпускать значительное количество новых SDR в течение следующих трех лет, до значения $390 млрд в год. Такой шаг будет иметь ряд преимуществ. Он позволил бы Центробанкам стран обменять SDR в твердую валюту (например, в доллары или евро) и использовать ее для увеличения импорта. Это частично заменило бы потребность стран в накоплении резервов».

Это – очень интересное место, которое показывает слабость всей современной экономической теории. Она неявно исходит из примата производства (ВВП), но ничего не говорит о спросе. Как государства будут увеличивать импорт? За свои деньги? Но кто тогда будет покупать эти товары? Их будут раздавать бесплатно? Но как тогда вернуть кредиты МВФ? Или МВФ тоже будет проводить эмиссию безвозмездно?

Здесь нужно сказать несколько слов о нашей теории кризиса. Она основана на тезисе о том, что разрушен механизм повышения частного спроса, и решить проблемы без того, чтобы придумать новый способ его нарастить, невозможно. Но как раз на этот вопрос Стиглиц не отвечает. Зато продолжает напирать на возможности МВФ: «Также необходимы новые меры по повышению эффективности SDR. Необходимо, чтобы МВФ мог использовать SDR для кредитования стран, которые нуждаются в краткосрочном финансировании, как это было с Грецией и Ирландией. В конце концов, SDR может стать основным или даже единственным механизмом финансирования МВФ. В то время когда кризисы случаются во многих странах одновременно, как это было в Восточной Азии в 1998 году, МВФ мог бы выпускать SDR в неограниченном количестве до момента, пока мировая экономика не начнет восстановление. Таким образом, МВФ станет играть более активную роль в создании официальной ликвидности, что может ограничить тенденции спада и инфляции в различное время. Все это бы создало вклад в укрепление глобальной стабильности, причем без коренных изменений в существующих валютных механизмах. Доллар по-прежнему будет использоваться в качестве основной валюты для частных сделок, что делает эти изменения более приемлемыми для США».

Все сказанное – просто расшифровка ранее сделанных предложений, ничего принципиально нового они не дают. Более того, создают еще один центр напряжения по линии «SDR – доллар», поскольку перевод одного в другой, даже если он будет ограничиваться, станет важным фактором экономической жизни (примеров тому – масса). Но содержательно это – просто перенос современной ситуации на этаж выше, с заменой ФРС на МВФ, в условиях сохранения основных диспропорций.

Прежде всего, как это следует из нашей теории кризиса, речь идет о том, что сегодняшний спрос в США намного превышает возможности домохозяйств в части их реально располагаемых доходов. Сегодня этот вопрос решается как раз эмиссией доллара, а вот как он будет решаться в новых условиях? Разумеется, это – опять возвращение к проблеме спроса, но это неизбежно, уж коли ответа на этот вопрос Стиглиц не дает.

Заканчивает он рассуждениями о роли G20: «G20 показала свою эффективность в борьбе с финансовым кризисом. Сегодня на повестке дня стоит вопрос в том, могут ли страны G20 еще раз продемонстрировать свое лидерство в мире. Быстрое расширение системы SDR могло бы подтвердить это лидерство. Более того, это также обеспечит стабильность и более устойчивый рост мировой экономики».

Вопрос интересный. Многие страны G20, которые сегодня не имеют возможности получать «пироги и пышки» от эмиссии, с постановкой вопроса Стиглица, наверно, согласятся. А вот сами США – большой вопрос. В любом случае, предложения Стиглица решают часть проблем международной финансовой системы, и действительно могут, в случае их реализации, придать ей большую устойчивость. Но вот решить проблемы США они уже не очень могут.

В этом смысле можно посмотреть на проблемы Европы, которая, в общем, реализовала такую схему в региональном масштабе. Все бы ничего – но что делать со снижением уровня жизни во многих странах Европы, совершенно не ясно, а ведь именно эта проблема скоро выйдет на первый план. И план Стиглица ставит аналогичную проблему перед США. Кто и как будет ее решать в рамках такой модели устройства мировых финансов? Как поведет себя Конгресс, которому будет предложено затянуть пояса ради сохранения какой-то там «международной финансовой системы», Греции или Португалии, о которых многие конгрессмены и сенаторы и не слышали никогда?.. Без ответа на этот вопрос все предложения останутся пустыми теоретизированиями.

Но в целом интервью очень интересное, поскольку оно ясно показывает, что многие проблемы нынешней мировой финансовой элитой осознаны, но вот решать их она хочет исключительно в рамках сохранения статус-кво, в первую очередь – в рамках своего контроля над ситуацией. Это уже невозможно... но как это ей объяснить?