Бизнес и Финансы

Данные по рынку труда занимают особое место в статистике. Потерявший работу человек вряд ли будет голосовать за правящую партию, поэтому власти всегда обращают на этот раздел статистики особое внимание.

Даже Федеральная резервная система США, которая, в принципе, и создавалась, и функционировала в рамках совсем других обстоятельств, рассматривает этот рынок как главный критерий качества своей работы. Тем интереснее посмотреть на результаты последних месяцев.

Для начала – сухие строчки официальной статистики:

«16:30, США. Занятость вне сельского хозяйства за март – 216 000 против прогноза 195 000, уровень безработицы за март – 8,8% против прогноза 8,9%, средняя часовая оплата труда за март не изм.: м/м – до 1,97 0,2%, м/м – до 1,9% г/г. Средняя продолжительность рабочей недели за март – 34,4 против прогноза 34,3».

Формально все как минимум неплохо, в реальности за этими цифрами таится много всяких тайн. Дадим слово одному из лучших российских аналитиков Сергею Егишянцу: «Показатели рынка труда в марте выросли, но не все так просто. Так, число увольнений от Challenger упало на 38,6% к тому же месяцу прошлого года, – но наем рабочей силы тоже сжался, пусть и слабее (на 22,3%); активность показывают лишь малый и средний бизнес, последними рискнувшие чуть нарастить персонал в надежде на увеличение спроса. Но последний стагнирует: в феврале доход вырос номинально на 0,3% в месяц, а официальная инфляция – на 0,4%, так что реальный доход упал. Неоднозначен и отчет Минтруда: создано 216 000 рабочих мест – но есть ли они в реальности? Ведь добрая половина приходится на новые бизнесы, которые есть лишь в моделях, но не в реальности... Уровень безработицы снижается из-за манипуляций: за последние 12 месяцев взрослое население США выросло почти на 2 млн человек, но при этом численность рабочей силы упала на полмиллиона, а тех, кого из нее попросту выкинули, стало больше на 2,3 млн»

Тут можно много еще чего добавить, но самое главное сказано: цифры, которые приводят официальные статистические ведомства, на самом деле не совсем адекватны реальности, прежде всего из-за того, что они приведены к разным базам. Их просто нельзя сравнивать. Остается разбираться, а нет ли каких-нибудь показателей, которые бы давали качественную картину состояния дел в сфере занятости и не подвергались бы серьезной фальсификации. Соответствующие данные есть, и Сергей Егишянц их приводит: «Среднее время безуспешного поиска работы достигло исторического рекорда 39 недель (это 9 месяцев, между прочим), так что радоваться нечему». И приводит соответствующую картинку:

Данные, естественно взяты из официальных показателей Бюро трудовой статистики США. Просто эти данные никто не смотрит и газеты их не публикуют, так что особым искажениям они не подвергаются.

Вопрос: обязательно ли рост среднего времени поиска работы говорит о том, что ситуация на рынке труда существенно ухудшается? Вообще говоря, нет. Такая ситуация возникает, например, когда имеет место т. н. структурная безработица. Исчезает какая-то отрасль экономики (например, текстильные фабрики переводят в Китай), и, как следствие, ее рабочие и служащие, которые, естественно, пытаются найти работу по специальности, попадают в трудное положение.

Другое дело, что власти США как раз пытаются доказать, что ничего такого особо структурного в экономике нет, и все вот-вот вернется на круги своя. Да и масштаб роста времени поиска работы как-то уж больно велик для проблем одной или даже пары-тройки отраслей: тут скорее имеет место какое-то массовое явление. В любом случае, приведенный С.Егишянцем график четко показывает, что в трудовой сфере что-то сильно не так, а официальные лица это не то чтобы скрывают, но, скажем так, не очень афишируют.

В реальности же имеют место два процесса. Первый и главный – падение совокупного спроса, который заставляет производителей сокращать издержки, увеличивать увольнения и нагрузку на работников (продолжительность рабочей недели не падает). При этом все бoльшая часть спроса замещается дотациями из бюджета, а это означает, что начинаются и структурное изменение спроса, вымывание из потребительской корзины дорогих и качественных товаров и переход на дешевые заменители. С соответствующим изменением у производителей – и это неминуемо сказывается на показателях времени поиска работы.

В заключение я хотел бы отметить, что это – обычная ситуация при анализе экономической статистики. Есть показатели «привычные», которые все используют, и их рано или поздно начинают подгонять под более или менее удобный результат. Причем дело даже не в банальной фальсификации типа «видим -1,2, пишем 0,3». Таким безобразием баловались разве что российские «реформаторы» 90-х годов (сам был свидетелем), затем все стало делаться более цивилизованным методом. А именно меняются методики, причем этот процесс продолжается до тех пор, пока он не начинает давать более или менее приемлемый результат.

Но это – только для нескольких наиболее употребимых показателей. Некоторые трогать нельзя: например, слишком рьяное снижение дефлятора ВВП приводит к такому росту показателей экономики, что уши начинают торчать слишком сильно. Именно по этой причине у нас в стране дефлятор ВВП сильно ближе к 20%, чем официальные данные потребительской инфляции, которая ухитрилась в Росстате упасть ниже 10. А на некоторые просто никто не обращает внимания, как на вышеприведенную картинку. Статистика – очень творческая наука, и это нужно понимать всем, кто ею интересуется!