Бизнес и Финансы

Знаменитый экономист Стиглиц заявляет: ситуация в США все больше напоминает ситуацию в Египте и Тунисе

Джозеф Стиглиц в последнее время становится экономическим «гуру». Дело тут даже не только в том, что он – лауреат Нобелевской премии по экономике (много ли вы еще знаете нобелевских лауреатов?), но и в его безупречной репутации. Будучи главным экономистом Всемирного банка, в 90-е годы он сказал правду о методах российской приватизации, чем вызвал гнев ряда «крышевателей» группы «прихватизаторов» Гайдара – Чубайса, в первую очередь – Ларри Саммерса, заместителя, а потом и секретаря Казначейства (министра финансов) США. У последнего, по общему мнению, рыльце в пушку. Для тех, кто читал его письма Чубайсу в период, когда последний был первым вице-премьером в правительстве Черномырдина, это так просто очевидно. Несмотря на это, Стиглиц осмелился пойти фактически против начальства (кто-нибудь видел, как встречают в Мировом банке руководителей Казначейства США?), за что и серьезно пострадал: несколько лет его стараниями Саммерса не пускали ни на одну крупную мировую экономическую «тусовку».

Может быть, из-за этой истории, а может быть, из-за врожденной интеллигентности и честности, но сегодня Стиглица весьма уважают не только в экономическом, но и в политическом истеблишменте, и каждое его слово весит достаточно много. И вот в прессе появляется информация, что Стиглиц написал для майского номера журнала Vanity Fair статью, настолько важную, что утечки из нее появились в прессе задолго до официальной публикации. Что же пишет Стиглиц?

«Американцы следили за протестами, направленными против угнетающих режимов, сконцентрировавших огромные богатства в руках немногочисленной элиты. Тем не менее, в нашей собственной демократии на 1% населения приходится почти 25% национального дохода. Это – неравенство, о котором придется пожалеть, – пишет Стиглиц. – «Золотой процент» американцев контролирует 40% активов в США. Еще 25 лет назад они могли похвастаться владением 33% богатств. Четверть века назад на самых богатых граждан Америки приходилось лишь 12% национального дохода. Только за последнее десятилетие они стали зарабатывать на 18% больше, в то время как доходы среднего класса снизились. В плане равенства доходов Америка отстает от любой страны Старой Европы... Среди наших ближайших соседей – Россия с ее олигархами и Иран. Многие прежние центры неравенства в Латинской Америке, такие как Бразилия, в последние годы довольно успешно трудились над улучшением доли бедных и сокращением разницы в доходах. Америка допустила рост неравенства».

Здесь я позволю себе небольшое отступление. Дело в том, что сама модель кредитного стимулирования экономики, которая зарождалась в США еще в 1920-е гг., но окончательно установилась в 1980-х гг. в рамках реализации экономической политики рейганомики, изначально предполагает серьезное перераспределение реальных активов в пользу даже не 1% самых богатых граждан, а просто в пользу основных бенефициаров крупнейших финансовых институтов.

Доля финансового сектора в прибылях корпораций в США перед кризисом выросла до 50%; сейчас, быть может, еще выше, при «естественной» норме не более 10%. И Стиглиц не мог этого не знать, тем более в бытность своей работы в международных финансовых организациях. То, что тогда эта тема его не волновала, говорит о том, что у него нет собственной экономической модели, что даже сегодня он говорит скорее о следствиях, чем о реальных причинах.

Далее Стиглиц пытается все-таки найти виновных в сложившейся ситуации и делает вывод, что это – руководители корпораций, которые лишь способствовали экономическому спаду последних трех лет. Он считает, что дальнейшее сокращение благосостояния большинства граждан грозит негативными последствиями для такой экономики, как американская, в долгосрочной перспективе. В частности, уменьшение равенства возможностей как результат растущего разрыва в доходах не позволяет наиболее эффективно использовать главный актив – людские ресурсы. Перекосы, способствующие неравенству, такие как монополизация власти и сохранение налоговых льгот для богатых, также снижают эффективность хозяйственной деятельности.

И опять я попробую... даже не возразить, а скорее добавить. Руководители корпораций, конечно, используют возникшую возможность для личного обогащения (в некоторых американских корпорациях зарплаты руководителей больше, чем у всех остальных работников вместе взятых), но сама эта возможность создана не ими. И в этом смысле мы возвращаемся к анализу базовых причин появления рейганомики, которые носят не столько экономический (в узком смысле этого слова), сколько политэкономический, культурный, цивилизационный, политический и геополитический характер. В некотором смысле можно сказать, что современная ситуация в США является «поствоздействием» уже умершего СССР и сильно ослабевшего, но далеко не исчезнувшего «Красного» глобального проекта.

Далее Стиглиц говорит о том, что сложившаяся ситуация меняет и поведение тех, кто не является бенефициаром современных финансовых схем: они все больше настроены жить не по средствам. «Неравенство ведет к серьезным перегибам в нашей внешней политике», – утверждает Стиглиц. Он напоминает, что дети богатых не хотят идти в «полностью добровольческую» американскую армию. Кроме того, богатые не ощущают роста налогов, когда США начинают воевать. «Для наших авантюр нет ограничений. Корпорации и подрядчики только выигрывают от этого».

Тут я не могу не согласиться, хотя еще раз повторю, что причины лежат куда глубже – в ценностных основаниях современного капитализма и созданной на их основе идеологии денежного «успеха». Я много об этом писал, но эта тема явно выходит за круг интересов Стиглица (во всяком случае, его публичных интересов).

А далее он продолжает, что в США растет ощущение несправедливости системы. Стиглиц полагает, что именно такая система обусловила подъем протестных настроений на Ближнем Востоке, а растущие цены на продукты и постоянная безработица среди молодежи выступили лишь «запалом». Около 20% американской молодежи сидят без работы, а в некоторых местах и в ряде социодемографических групп эта цифра вдвое выше. Один из шести американцев хочет, но не может работать на полную ставку, один из семи сидит на продуктовых карточках для малоимущих, пишет Стиглиц, а далее переходит к ситуации в Египте и Тунисе, где менее 1% населения контролируют львиную долю богатств. Стиглиц считает, что американцам необходимо задаться вопросом: когда народное негодование выльется на улицы Америки? «По ряду важных моментов наша страна уже стала похожей на одну из этих далеких тревожных точек», – резюмирует он.

В общем, достойный текст американского патриота, который понимает, какие вполне реальные угрозы стоят перед его страной. Другое дело, что, как я уже отмечал, сам Стиглиц не очень понимает базовых причин тех неприятностей, которые происходят у него в стране. Он никак не дает понять, что видит, что та парадигма развития, которая обеспечивала рост развития США последние полтора века, исчерпана. А для изменения экономической парадигмы нужны изменения и в политической парадигме (которая и определяет экономическую политику), необходимо менять ее ценностный базис. Он не говорит о том, что современная экономическая модель явилась естественным развитием всего развития капитализма, поскольку само его существование возможно только в рамках углубления разделения труда, сама возможность сегодня остановлена… Впрочем, это – уже другая история.